Я налетаю на мужчину с кулаками и останавливаюсь, только когда он лежит на асфальте с разбитым в кровь лицом... Этот образ приходил в голову сам по себе. Двадцать пять лет, практически каждый день. Я люто ненавидела мужчин. Унижала их. Сильно. Больно. Всегда, абсолютно всегда искала в них только плохое, не замечая того хорошего, что они делали для меня. Испытывала тотальное недоверие к людям. Ни с того ни с сего хотелось двинуть кому-нибудь кулаком в лицо. Сдерживала себя, чтобы не драться. Любила маму и при этом иррационально её ненавидела... Не понимала, почему не вижу в людях опору. На одной из лекций Юрий Ильич сказал, что когда в семье растут двое детей, то одному из них, анальному, всегда кажется, что второго любят больше. Это был тот самый пазл, который я искала! Раньше я не придавала значения детским воспоминаниям. Они были болезненные, но терпимые. И вдруг всё это разом вспомнилось… Мне три. Я, мама и брат приехали в деревню к бабушке. Бегу в красивом платьице по дорожке. Так хорошо! «Юля, смотри не упади», – слышу за спиной мамин голос. Вдруг – бух! – упала… Содрала коленки и ладошки о колючий асфальт. Раны горят жаром. Рука попала прямо в коровьи экскременты – коровы ходили этой дорогой пастись на поле. Мерзко. Лежу и громко плачу. Брат умирает со смеху за моей спиной... вместе с мамой. Мне шесть. Родители говорят о том, что я завтра буду убирать в квартире. Я взрослая и уже должна помогать родителям. Сопротивляюсь по-детски, говорю, что не буду. Папа и брат умирают со смеху... вместе с мамой. Мне семь. Мою посуду в тазике. Мама готовит кушать. «Мам, я так люблю мыть посуду! – говорю я. «Юля, я так рад, что ты любишь мыть посуду», – саркастично говорит брат, подразумевая, как он её мыть не любит. И смеётся... вместе с мамой. Когда мама разговаривала с братом, я пыталась влезть между ними, отвлечь её внимание на себя. Но она обычно игнорировала мои попытки. Я так хотела, чтобы меня заметили! Мечтала общаться с ними, взрослыми, наравне. А меня всегда считали маленькой. В три, в шесть, в десять. В двадцать лет... Мне так хотелось, чтобы они меня к себе «приняли». С братом мама всегда говорила спокойно, с улыбкой, по-взрослому. А меня только ругала. Но я настойчивая – перебивала и перебивала разговоры мамы и брата. Пока мама не гаркнет. Было обидно. А брат с мамой продолжали разговаривать… Однажды ехали к бабушке в поезде, и я вклинилась в их беседу. Брат отреагировал грубо, унижал, обзывал меня: «Ты чё, дебил?», «Дебил тупой!». При этом брат больно тыкал мне в голову указательным пальцем, сжав скулы. «Баран», «овца тупорылая», «баклан»... Мама не защищала. Молчала. Позволяла меня унижать... Вот оно – субъективное «не поровну». Обида ведь существует относительно кого-то. А кого? В моей жизни это старший брат… Как же всё было глубоко вытеснено! На той лекции произошло стопроцентное попадание смысла в самую вонючую, тухлую, болотистую, статичную гниль моей душевной пустоты – обиду на мать. Именно обида вылилась во взрослом возрасте в ненависть к мужчинам и желание превосходства над ними. Не с мужчинами я боролась, а пыталась компенсировать нехватку, что брата любили больше! Угробленная личная жизнь из-за незнания своего психического… 21 сентября, 7:40. Идём с дочкой в школу. Божественное утро. Шорты, сандалии. На улице +16, но я не чувствую холода. В теле – лёгкость пушинки. Легко дышать. Свободно. Так хорошо! Впервые ощущаю тихое чувство душевного облегчения. Огромная благодарность Юрию Ильичу Бурлану и тренингу «Системно-векторная психология» за результат! Поделилась участница тренинга Юлия Ш., группы ПУ № 50, 80.